Семинар: Структурная теория семьи Сальвадора Минухина

Нормальную семью характеризует не отсутствие проблем, а наличие функциональной структуры для их успешного решения.

Муж и жена должны научиться приспосабливаться друг к другу, воспитывать своих детей, общаться с родителями, справляться со своей работой и адаптироваться к обществу.

Понятие о Холоне в структурной теории семьи Сальвадора Минухина

С. Минухин и Фишман предложили термин холон (holon, от греческого holos [целый] с суффиксом on в значении частичности), с помощью которого удобно обозначать пересекающиеся, но, несомненно, разные роли в семье.

О холоне автор модели сообщает следующее:

“Хотя в науке о психическом здоровье существует огромное число исследований, посвященных нормальным взаимодействиям между матерью и ребенком, в них нет слова, которое описывало бы эту комплексную систему из двух человек. Можно было бы создать для этого новый термин — например, “мабенок” или “ребять”, — однако изобрести термины для всех множественных систем невозможно (см. также 1967 год, подраздел об А. Кестлере).

В качестве примера таких холонов может выступать случай молодой женщины, которая продолжила обучение в аспирантуре после рождения первого ребенка. Она одновременно является:

• женой для своего мужа;
• матерью для ребенка;
• дочерью для родителей;
• сестрой для своих братьев и сестер;
• студенткой для преподавателей;
• преподавателем для студентов;
• и коллегой для других аспирантов.

Понятие дисфункциональной семьи

С. Минухин полагает, что семейные дисфункции могут существовать внутри каждого из семейных холонов, могут быть следствием нарушения взаимодействия между отдельными холопами, а также следствием нарушения взаимодействия общей семейной системы с более крупными социальными структурами: школой, учреждениями социальной помощи, учреждениями здравоохранения и др. Типология проблемных семей, разработанная Минухиным, демонстрирует некоторые из видов «семейных поломок».

Семья «па-де-де» — семья, состоящая из двух человек, с обедненной структурой ролей и высокой зависимостью друг от друга (симбиозом).

Такая семья может состоять из бездетной или потерявшей ребенка пары, пожилой пары, чьи дети стали взрослыми и покинули семью, из пожилого родителя и его взрослого ребенка и из одинокого родителя и его ребенка. В любом варианте семьи «па-де-де», она состоит из диады — достаточно неустойчивого вида человеческих общностей, так как при росте напряжения в диаде нет возможности сбросить напряжение в другом контакте.

Вторая сложность такой семьи в том, что в ней меньше возможностей поддерживать нормальный ритм человеческих взаимоотношений «близость — автономия», отношения слишком близкие и поэтому они ограничивают членов таких семей.

Помимо этих общих трудностей, в каждой из видов семьи «па-де-де» свои сложности, связанные с депривацией значимых потребностей человека (продолжить род, родив ребенка; продолжить родительство, когда дети выросли; вступить в близкие, интимные отношения с человеком за пределами семьи — иметь супруга, партнера).

Помощь такой семье может заключаться в восстановлении нормального уровня автономии во взаимоотношениях, т.е. в выстраивании большей межперсоналыюй дистанции за счет формирования новых взаимоотношений за пределами семьи.

Семья типа «башмак» — многодетная семья, в которой старший ребенок «вытеснен» в родительскую подструктуру и выполняет по отношению к младшим братьям и сестрам родительские функции. Свое название эта семья получила потому, что графическое отображение ее структуры напоминает башмак. Такая семья может функционировать благополучно, если обязанности старшего ребенка определены четко и, что важно, соответствуют его возможностям. Если он не в состоянии справляться с родительскими функциями но отношению к младшим братьям и сестрам, а также на должном уровне выполнять собственные функции (учиться, иметь друзей, увлечения), то, скорее всего, он окажется тем членом семьи, который страдает от перегрузки, его симптомы могут быть разнообразными, от психосоматических до поведенческих.

Задача такой семьи будет заключаться в усилении родительской подсистемы за счет других ресурсов.

Семья типа «аккордеон», или дистантная семья, — семья, в которой один из членов семьи, чаще всего отец, подолгу отсутствует из-за специфики профессии (моряк, военный, геолог, нефтяник, сезонный строитель и др.). Название этого типа семьи также связано с графическим отображением ее структуры. Отец в ней находится в двух состояниях — отец как присутствующая физическая фигура и отец как символическая фигура. Родительская подсистема меняет конфигурацию, как меха в аккордеоне. Трудности такой семьи касаются нарушения нормального функционирования супружеской, родительской и детской подсистем.

Сами супруги испытывают депривацию потребностей в интимности, поддержке, защите, принятии и нередко живут «в режиме ожидания» в течение нескольких месяцев. Такие супружеские отношения могут быть формой скрытого развода.

Мать выполняет не только свои обычные функции, но в отсутствие отца на нее надает исполнение дополнительных функций, возможно, функций контроля, дисциплинирования, принятия решений. В такой семье больше сложностей финансового планирования, так как деньги в семейный бюджет поступают в больших суммах, но реже.

Таким образом, родительская подсистема преобразуется в материнскую и периодически испытывает перегрузки. Поскольку профессия отца в такой семье нередко имеет ореол героичности, мать, воспитывая детей, использует героический образ отца и ее требования к детям, их поведению и успеваемости могут быть чрезмерными.

Процесс личностного развития детей также осложняется, так как у сына будут сложности формирования личной и половой идентичности из-за отсутствия модельной фигуры отца, а у дочери буду сложности в личностном развитии из-за отсутствия комплементарной модельной фигуры отца, на основе которой строятся представления девочки о мужчинах и о том, как с ними следует себя вести. Как отец, так и другие члены семьи в период расставания сохраняют прежние установки относительно друг друга без учета временных изменений, кроме того, расставание способствует идеализации образов, поэтому встречи нередко сопровождаются переживанием неоправдавшихся ожиданий.

Флуктуирующие (неустойчивые) семьи — семьи непостоянные по составу и семьи, часто меняющие место проживания. В первом случае непостоянство касается структуры семьи, во втором — социальной среды. В случае непостоянства структуры семьи речь чаще всего идет об одиноком родителе, который меняет партнеров, пытаясь устроить личную жизнь. При этом любовные партнеры пытаются играть и родительскую роль по отношению к ребенку в такой семье. Отсутствие постоянного объекта идентификации, несогласованные и иногда противоречивые требования новых мамы или папы также вносят хаос в мировосприятие ребенка.

Помощью в такой ситуации будет поиск более постоянной фигуры, замещающей отсутствующего родителя, это может быть тренер, ведущий кружка, родственник, который заинтересован в судьбе ребенка, или кто-то еще.

Бродячие семьи. Некоторые семьи постоянно переезжают с места на место – например, те же семьи военнослужащих, когда мужа переводят по службе. В других семьях «бродячим» оказывается их состав. Это чаще всего случается тогда, когда родитель-одиночка вступает в многочисленные, следующие одна за другой любовные связи. Отец может часто менять любовниц, каждая из которых на время становится супругой и родительницей. Если семья переезжает с места на место, как это бывает с семьями военных, мигрантов и беженцев, то можно говорить о непостоянстве социальной среды жизни семьи. Даже при переездах внутри одной страны у членов семей разрываются сформировавшиеся значимые отношения с соседями, друзьями, учителями, врачами. Меняется привычная инфраструктура, ландшафт и география среды, члены семьи переживают состояние миграционного стресса.

Состояние улучшится, когда начнут формироваться новые взаимоотношения, но на это должны быть осознанно потрачены определенные усилия.

Опекунские семьи. Ребенок, взятый на воспитание, – по определению временный член семьи. Потенциальная проблема такой формы семьи состоит в том, что иногда она организуется как настоящая семья. Ребенок включается в семейную систему. Если после этого у него появляются симптомы, они могут быть результатом стрессов внутри семейного организма.

Семьи с приемными родителями. Когда в семью входит приемный родитель, он должен пройти процесс интеграции, что не всегда проходит успешно. Он может не полностью влиться в новую семью по своим внутренним соображениям, или же в этом ему мешает прежняя семья. Дети могут ужесточить свои требования к родному родителю, обостряя стоящую перед ним проблему раздвоенности. В тех случаях, когда до нового брака родителя дети жили отдельно от него, они вынуждены приспосабливаться и к собственному родителю, и к приемному.

Семьи с призраком — это семьи, которые пережили смерть (или уход) своего члена, но психологически не могут принять новую ситуацию и продолжают чувствовать себя связанными отношениями с ушедшим человеком. Такая связанность проявляется в эффектах присутствия, обилии внутренних диалогов и другой феноменологии, связанной с утратой. Наиболее вероятно такое состояние в случае, если смерть произошла неожиданно и с ушедшим были сложные, конфликтные взаимоотношения. По данным американских авторов, на психологическое переживание «цикла горя» уходит от года до полутора лет, при этом половина срока связана с депрессивной феноменологией, вторая половина — с процессами реабилитации, духовного возрождения и перерождения. Семья, которой не хватило времени для переживания горя, попадает в ситуацию стагнации, замораживания, когда функции не перераспределяются, не меняется ролевое поведение, члены семьи боятся задеть память об ушедшем и психологически остаются в точке утраты, несмотря на то что жизнь снаружи продолжается. Психологической помощью семье будет помощь в анализе взаимоотношений и психологическом (символическом) прощании. В своей типологии проблемных семей С. Минухин останавливается также на анализе семей с приемным ребенком и приемным родителем.

Неуправляемые семьи. Предполагается, что в семьях, в которых у одного из членов проявляются симптомы неуправляемости, существуют проблемы либо в иерархической организации семьи, либо в исполнении функций управления в родительской подсистеме, либо в близости между членами семьи, либо во всех этих областях сразу.

Психосоматические семьи. Когда предмет жалоб – психосоматическая проблема у одного из членов семьи, для структуры семьи характерна чрезмерная заботливость. Такая семья, по-видимому, функционирует лучше всего в тот момент, когда кто-то в ней болен. К особенностям подобных семей относятся излишнее стремление оберегать друг друга, чрезмерная переплетенность или сосредоточенность членов семьи друг на друге, неспособность к разрешению конфликтов, огромная затрата усилий на поддержание мира или избегание конфликтов и крайняя жесткость структуры. Это не жесткость противостояния, она скорее напоминает воду, которая, пройдя между пальцев, тут же снова приобретает первоначальную форму.

Практика структурной семейной терапии

Роль терапевта или психолога в системе С. Минухина такова: он должен присоединиться к семье, на время как бы стать одним из ее членов.

«Вхождение» терапевта в семейную систему вызывает «мини-кризис», имеющий важное значение: жесткие ригидные связи и отношения ослабляются, и это дает семье шанс изменить свои границы, расширить их, а значит – изменить и свою структуру.

В структурной семейной терапии выделяют семь типов вмешательств психотерапевта по переструктурированию семьи:

• это актуализация семейных моделей взаимодействия;
• установление или разметка границ;
• эскалация стресса;
• поручение заданий;
• использование симптомов;
• стимуляция определенного настроения;
• поддержка, обучение или руководство (Минухин, Фишман, 1998).

Психотерапия сосредоточена не на прежнем жизненном опыте и его отражении на позднейшем поведении пациента, а на актуальном коммуникативном поведении.

Целью становится не столько достижение инсайта, сколько выявление представлений членов семьи о реальной ситуации, изменение коммуникативных стереотипов, за которым должна последовать перестройка всей системы внутрисемейных отношений.

Психотерапевты осуществляют активный контроль над семьей и руководят ее иерархической структурой. Постоянно составляется «план положения», «карта», в рамках которой определяются роль и властные полномочия каждого члена семьи, границы подсистем (с учетом поколения, пола, интересов, функций), пути избегания конфликтов, формирования коалиций.

Все патогенные семьи можно разделить на два полярных типа.

Первый из них – «опутывающий», «оплетающий» (enmeshed) – отличает чрезмерная внутренняя взаимосвязь, при которой различия между подсистемами либо очень малы, либо отсутствуют вовсе.

Второй – «разъединенный», «высвобождающий» (disengaged), – когда каждый человек образует независимую подсистему. В качестве единицы терапии, как правило, выступает триада.

Приведем для примера один из наиболее типичных паттернов взаимодействия:

мать подбивает дочь не повиноваться отцу, в свою очередь, проявляющему агрессию по отношению к дочери, когда он злится на мать. Конфликт между родителями в подобных случаях «пропускается» через ребенка. В фокусе терапии – дифференциация подсистем.

Например, терапевт поощряет разговор родителей друг с другом, предупреждая нежелательное вмешательство со стороны детей, или, напротив, рекомендует родителям не вмешиваться в общение детей между собой.

Однако в тех случаях, когда семья разъединена, терапевт стимулирует встречное движение между подсистемами, добиваясь, чтобы члены семьи чувствовали себя более связанными друг с другом и умели оказывать больше взаимной поддержки.

В структурной семейной терапии используются особые обучающие интерпретации.

Обычно интерпретация основана на убеждении, что людям достаточно понять свои промахи и ошибки в общении друг с другом, чтобы изменение в лучшую сторону произошло само собой.

Данная школа больше внимания отводит структурным проблемам, неявно нарушающим благополучие семьи, нежели самой предъявленной проблеме, исключая, конечно, те ситуации, когда речь идет об угрозе жизни (как в случае анорексии или диабетической комы), где внимание фокусируется на проблеме (Berger, 1974; Liebraan et al., 1974; Minuchin et al., 1978).

Структурная школа в целом ориентирована на рост; парадоксальная интенция если и используется, то лишь эпизодически; школа не имеет какого-то основного метода, используя разнообразные приемы и техники в работе с семейной структурой.

Структурная терапия изменяет поведение путем рефрейминга (перестраивания) взглядов семьи на проблемы в системе семьи. Пациенты связывают свои проблемы с поступками других членов семьи или с внешними обстоятельствами; терапевт связывает эти проблемы с самой структурой семьи.

Сначала терапевт старается понять отношение семьи к имеющимся трудностям. Для этого он наблюдает за тем, как члены семьи формулируют, разъясняют свои проблемы и как их демонстрируют. Затем семейный терапевт реконструирует их формулировку так, чтобы она основывалась на понимании семейной структуры.

Выделяют два типа материала, на котором сосредоточен терапевт во время сеанса: разыгрывание и спонтанные поведенческие последовательности.

При разыгрывании терапевт просит семью продемонстрировать, как она решает определенную проблему. Обычно все начинается с того, что терапевт предлагает определенным подгруппам начать обсуждать проблему. В ходе обсуждения терапевт наблюдает за процессом.

Он работает в три этапа. Сначала терапевт находит поведенческую последовательность. Затем он прибегает к разыгрыванию. На третьем и самом важном этапе он руководит членами семьи для изменения разыгрывания. Все вмешательства терапевта должны создавать новые возможности для более продуктивного взаимодействия членов семьи.

Типичная ошибка многих терапевтов заключается в том, что они просто критикуют происходящее, навешивают свои ярлыки, вместо того чтобы предложить, как изменить ситуацию. Если разыгрывание прерывается, терапевт вмешивается и либо комментирует то, что было не так, либо просто стимулирует членов семьи продолжать.

Кроме работы с разыгрыванием последовательностей, структурные терапевты внимательно следят за спонтанными моделями, которые отражают семейную структуру.

Разыгрывание похоже на постановку пьесы; работа со спонтанными моделями напоминает высвечивание действия, которое происходит спонтанно. Фактически, наблюдая за такими моделями и видоизменяя их в самом начале работы, терапевт не позволяет себе увязнуть в обычных непродуктивных поведенческих моделях семьи. Направляя внимание на проблематичное поведение сразу, как только оно проявилось на первой встрече, терапевт может организовать ход сеанса, сделать акцент на процессе и видоизменить его.

В книге «Семьи и семейная терапия» Минухин (1974) перечислил три частично перекрывающие друг друга фазы структурной семейной терапии. Терапевт:

(1) присоединяется к семье и занимает позицию лидера;

(2) выявляет семейную структуру и

(3) вмешивается, чтобы эту структуру преобразовать.

Стратегия терапии должна быть тщательно спланирована и в целом проходит следующие стадии:

1) присоединение и адаптация;

2) работа с интеракциями;

3) постановка диагноза;

4) выявление и видоизменение интеракций;

5) создание границ;

6) изменение равновесия;

7) изменение взгляда семьи на реальность.

Кроме того, существуют три основные стратегии структурной семейной терапии, каждая из которых пользуется определенным набором приемов.

Это вызов симптому, вызов семейной структуре и вызов семейной реальности. Сторонник структурной терапии, воспринимая семью как организм, рассматривает симптом не как целенаправленную, «полезную» реакцию, а как ответ организма на стресс. Все члены семьи в равной мере являются носителями симптома. Поэтому задача терапевта – поставить под сомнение существующее в семье определение проблемы и характер реакции на нее. Когда терапевт присоединяется к семье, он становится участником системы, которую пытается трансформировать. Переживая происходящее в семье, он начинает на основании своих ощущений формировать диагноз функционирования семьи.

Семейная дисфункция нередко связана либо с чрезмерной, либо с недостаточной привязанностью. Поэтому терапия в значительной степени становится процессом управления степенью близости и отчужденности.

Терапевт, хотя и участник системы, в то же время является посторонним наблюдателем. Он может менять свою позицию и работать в разных подсистемах, бросая вызов тому разграничению ролей и функций, которое установили члены семьи.

Он использует приемы взаимодополнительности разграничения, нарушения равновесия и обучения Бросая вызов правилам, сковывающим внутренние переживания людей, терапевт пробуждает дремлющие возможности их поведенческого репертуара. В результате члены семьи начинают воспринимать себя и друг друга иначе. Модификация контекста вызывает изменение внутреннего мира. Еще один прием, позволяющий изменить характер взаимной привязанности, – осознание членами семьи своей принадлежности к подсистеме.

Терапевт пытается изменить семейную эпистемологию, вынуждая членов семьи перейти от определения себя как отдельной единицы к определению себя как части целого. Пациенты обращаются за терапевтической помощью потому, что та реальность, которую они сконструировали, оказывается неадекватной. Семейная терапия исходит из того, что стереотипы взаимодействий включают в себя восприятие реальности и зависят от него. Поэтому, чтобы изменить восприятие реальности, членам семьи нужно выработать новые способы взаимодействия. Для этого терапевт использует такие приемы, как когнитивная конструкция, парадоксальные вмешательства и акцент на сильных сторонах. Терапевт берет те данные, которые предоставляет ему семья, и их реорганизует. Конфликтная и стереотипная реальность семьи формулируется по-новому. Когда члены семьи начинают иначе воспринимать сами себя и друг друга, открываются новые возможности.

Терапевтическая спонтанность. Семейная терапия требует, чтобы терапевт вкладывал в нее свое собственное «Я». Он не может наблюдать и зондировать извне. Он должен стать частью системы зависящих друг от друга людей. Чтобы добиться успеха, он должен реагировать на обстоятельства так, как этого требуют существующие в системе правила, в то же время в максимальной степени используя возможности своего собственного «Я». Именно это называют терапевтической спонтанностью (Минухин, Фишман, 1998).

В разработке системного парадокса выделяют 3 главных этапа:

1. Переопределение – симптому приписывается позитивная функция. В тех случаях, когда совершается насилие, инцест или незаконные деяния, положительно характеризуется мотивация, стоящая за такими поступками.
2. Предписание. Предписываются и симптом, и функция, носящие положительную окраску. Предписание должно быть кратким, сжатым и неприемлемым для семьи. Для убедительности психотерапевт должен представить веские доводы в пользу такого предписания и говорить очень уверенно.
3. Сдерживание. Психотерапевт сдерживает семью каждый раз, когда в ней будут проявляться признаки изменения. Если семья настойчиво требует изменения, то далее терапевту следует работать с большой осторожностью и осмотрительностью.

Выделяют двенадцать парадоксальных техник (Mozdzierz, 1983):

1) дать нейтральный ответ на провокативную реплику, когда собеседник ожидает от терапевта агрессии и защиты;

2) разрешить клиентам поддерживать симптом как необходимую и желательную вещь;

3) стимулировать клиентов к тому, чтобы отложить принятие решения по острым значимым проблемам и, таким образом, жить в той кризисной ситуации, в которой они оказались;

4) запретить клиентам делать то, что они и так не делают ради решения проблемы;

5) предсказать возвращение симптома;

6) подчеркнуть значение симптома, отнесясь к нему более серьезно, чем клиент;

7) защищать причину симптома, чтобы его поддерживать;

8) переопределить симптом, перейдя от негативного представления к позитивному;

9) предписать продолжение негативного поведения, но под контролем и при сотрудничестве с терапевтом;

10) стимулировать клиентов к тому, чтобы они сильнее проявляли симптом и делали это изощреннее;

11) рассматривать симптом как ценное качество, попросить клиентов обучить симптому терапевта;

12) связать негативное поведение клиента с поведением, которым он гордится. Как он может так поступать?